Фандом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Направленность, рейтинг, размер, статус: Слэш, NC-17, миди, в процессе
Пэйринг и персонажи: Драко Малфой/Гарри Поттер
Жанры: драма, романтика
Описание: Всё началось с легкомысленности Малфоя и чрезмерного упрямства Поттера. Ни тот, ни другой не ожидали, что июнь, связавший их воедино, в итоге приведёт к такому концу.
Публикация на других ресурсах: уточнять у автора
Содержание
Глава 1
Глава 2
Глава 2
Гарри стоял, завороженно глядя на то место, где ещё несколько минут назад пребывал Малфой. И сердце в его груди отчаянно стучало, испытывая откровенный испуг. Он прерывисто дышал и никак не мог принять реальность, в которую его без спроса только что ткнули. Спрятав палочку в мантии, Гарри то и дело пришибленно ерошил волосы, а сознание любезно продолжало ему подсовывать образы Драко, такого нового и незнакомого. Такого… сексуального, чёрт возьми, и как никогда близкого. В прямом смысле этого слова. Чего только стоили его чётко очерченные губы в сантиметре от его.
— Боже… — спрятав лицо в ладонях, как будто это могло помочь Гарри убежать от видений, он медленно осел на пол.
Всё внутри него кричало, что это не может быть правдой, что Малфой дошёл до кондиции и просто уже не знает, чем ещё поддевать его. Однако глупое сердце тут же распахивало объятия и начинало ныть от воспоминаний: как Драко прижимался к нему пару дней ранее или как сейчас касался его подбородка, так властно и вместе с тем мягко. А эти пленительные губы на его красивом утончённом лице!.. Гарри кидало в пот от одной только мысли о том, что они почти прикоснулись к его. Что не хватило каких-то десяти миллиметров, чтобы ощутить их особый привкус.
Гарри чувствовал себя сумасшедшим. Или привороженным, что в восприятии больного мозга больше было похоже на правду.
Но вид расслабленного Малфоя, пошло над ним подшучивающего, такого стройного, такого изящного и так артистично двигающегося, заставлял его сердце биться не в груди, а в штанах под грубой молнией на ширинке.
Замотав головой, Гарри постарался выбросить из сознания все смущающие образы такого Драко Малфоя. Он спешно начал перебирать воспоминания, где тот был настоящим мерзавцем. Грубым, трусливым или безжалостным. Это помогло. Гарри смог вдохнуть свободнее. Но стоило ему вспомнить их диалог в вечер, когда Малфой бросил его отдыхать на холодном полу под гуляющие сквозняки коридора, как сомнение вновь поцарапало его изнутри. Потому что Драко был искренним, когда говорил про Тёмного Лорда и его Круциатусы. Когда он с таким отчаянием потерянно кричал, опять же в его губы, взывая чуть ли не к смерти. Когда до него дошло, что он открылся, не желая этого. Когда медленно отступил, чтобы выпустить в него заклинанием. Гарри был уверен, что Малфой это сделал для защиты от самого себя и от злости, что Гарри стал свидетелем чего-то чересчур личного.
Тот злополучный вечер заставил Гарри воспринимать Малфоя в каком-то ином свете. Ему стало жаль его? Но разве не кощунственно жалеть человека, который держал спину так ровно? Который с циничной улыбкой на устах сам над собой насмехался. И перед кем? Перед своим врагом? Разве мог человек, переживший арест отца и потерю статуса, переживший гнев Волдеморта, выстоявший под напором невзгод, быть слабым? Трусливым?.. Нет. Конечно же, стоило признать, что нет. И осознание этого пробегало по позвоночнику Гарри ледяными, колючими мурашками. Потому что, оказывается, он никогда не знал Драко Малфоя таким, каким тот был. Гарри воспринимал его абстрактным злом, ведь все считали семью Малфоев омерзительной, и в этом не приходилось сомневаться — это действительно было так. Потому что Малфои — безнравственные негодяи, действующие исподтишка, и в этом их никому не переплюнуть. Никогда. Ведь сам Драко отличался ужасным характером! Но что, если Драко не был таким, каким хотел выглядеть в глазах окружающих? Что, если с отцом у него единственное сходство — внешность? Что если, как человек, он абсолютно другой? Может быть, ему и дела не было до войны Волдеморта, может быть, у него с такими родителями просто не оказалось выбора.
Если всё действительно так, насколько тяжело Драко уживаться с самим собой? Вероятно, настолько же, насколько самому Гарри тяжело принимать свою связь с Волдемортом.
И раздумывая над этим, Гарри больше не сможет посмотреть на Малфоя презрительным взглядом. Теперь, наблюдая за его фигурой, грациозность которой не в состоянии скрыть никакая мантия, он не сможет его ненавидеть, как прежде.
Откинув голову, Гарри несколько раз легонько толкнулся затылком в стену. Малфой сказал, что он ему нравится. О боже, сердце, хватит уже так биться! Прикрыв глаза, Гарри с силой закусил изнутри губу. Если бы он сам сейчас не испытывал это ненормальное влечение, ни за что бы не поверил, что Драко тоже на такое способен.
А как же Джинни? Разве он не сох по ней, как маленький мальчик? К собственному сокрушению, стоило признать, что это абсолютно разные вещи. К ней Гарри тянуло сердцем. Ему хотелось наблюдать её с собой рядом, держать за руку, говорить что-нибудь приятное. А Малфой заставил его возжелать себя членом. У Гарри плыло перед глазами, стоило только представить, как его надменные губы засасывают его, втягивая в сумасбродный поцелуй. Это была страсть? Вот чего Гарри никогда не испытывал к Джинни, так это.
О чём он только думал! Гарри пробрало от ужаса и неприятия подобного. Пора заканчивать предаваться столь странным желаниям. Малфой просто сволочь, возжелавшая его смутить. И, убедив себя в этом, Гарри смог наконец-то подняться и покинуть нишу.
В гостиной его ждали друзья. Завидев его, они дружно помахали, и Гарри, улыбнувшись, подсел к ним на свободное место.
— Гарри, где тебя так долго носило? — Рон подвинул к нему сладости, предлагая угоститься, и, судя по количеству фантиков, активно их поглощавший весь вечер.
— Да так, — тот улыбнулся и, зарывшись пальцами в волосы, добавил: — Просто гулял.
— Гарри, я надеюсь, — и Гермиона, воровато оглянувшись на недалеко сидящую Джинни, склонилась к нему ближе, зашептав: — Ты не следил снова за Малфоем? Это уже попахивает помешательством!
— Вы так уверены, что он не причинит неприятности? — огрызнулся Гарри, подхватывая со стола конфету, чтобы хоть чем-то занять руки и спрятать горящий взгляд. Он был не готов услышать эту фамилию. Судя по тому, как сердце совершило кувырок, его снова ждали фантазии со светловолосым красавцем со Слизерина.
— Но ведь дело не в этом! — Гермиона расстроенно нахмурилась и зашептала ещё более торопливо и отчаянно: — Ты в последнее время только и знаешь, что наблюдать за Малфоем. Стоит ему сорваться куда-нибудь, ты сразу бегом за ним! Я переживаю, что он тебя обнаружит, и кто-нибудь из вас пострадает.
— Гермиона права, Гарри, — поддержал её Рон. С тех пор, как эти двое помирились — не прошло и полгода, — тот всегда старался выслужиться. Гарри лишь вздохнул. — От этого хорька не знаешь, чего ожидать. Забей на него.
— Если что-нибудь случится, я себе не прощу, — возразил Гарри, с ужасом осознавая, что ему нужен предлог, чтобы продолжать наблюдать за Драко, и он его ловко придумывает. — Потому, что могу предотвратить это, зная о том, что тот делает.
— Гарри! — с укором воскликнула Гермиона.
— Дружище, ты реально перегибаешь палку, — Рон неодобрительно качнул головой.
— О, хватит меня пилить! — Гарри вскочил. — Сам во всём разберусь.
Он хмуро оглядел друзей и выскочил из башни. Куда и зачем? Неважно. Гарри просто заспешил подальше от гостиной, мучаясь угрызениями совести. Потому что друзья были правы: он действительно помешался на Малфое и, если продолжит в том же духе, неизвестно, чем это всё закончится. Особенно теперь, когда Драко так открыто заявил ему о своих чувствах.
— Гарри! — настойчиво окликнула Джинни, что последовала за ним, когда тот выбежал из гостиной факультета. Гарри остановился, поворачиваясь, и она догнала его, слегка запыхавшись. — Всё в порядке?
— В полном.
— Я же не дура, — Джинни улыбнулась и подхватила его под локоть, нежно прижавшись. — Что вы не поделили?
— Это неважно, — Гарри постарался улыбнуться и выхватил взгляд её каштановых глаз, таких тёплых и согревающих. У него моментально в груди всё расслабилось. Да, это именно то, что ему нужно: чувство умиротворения от близости любимого человека. Подхватив её ладонь в свои пальцы, Гарри тихонько вздохнул. — Всё правда в порядке, просто мне не захотелось в очередной раз выслушивать наставления Гермионы.
Джинни понимающе рассмеялась.
— Пойдём обратно? Мы можем разместиться отдельно от них, в дальнем углу было место.
И Гарри, естественно, согласился. Сжав её ладошку в своей, он направился назад. Они шли и о чём-то шутили, переговаривались, делясь мелочами. И позже, когда Гарри уже лежал в кровати, все его мысли были о ней, а не о Драко Малфое.
* * *
Как хорошо Гарри чувствовал себя этим утром: таким выспавшимся и собранным, удовлетворённым и жизнерадостным. У него было отличное настроение, которое поднялось ещё выше, когда перед выходом из гостиной его встретила Джинни, и они вместе отправились в Большой зал. Но стоило разместиться за столом, наполнить тарелку омлетом и придвинуть к себе кубок с тыквенным соком, как взгляд Гарри зацепил на слизеринской территории светловолосую макушку и уже не смог от неё оторваться.
Малфой, как всегда, сидел с идеальной осанкой и медленно жевал, аккуратно поддевая вилкой кусочки еды, что точёными движениями отправлялась в его соблазнительный рот. Иногда его голова слегка наклонялась, и он искоса бросал на Паркинсон взгляды. А ещё Драко так лучисто и приветливо улыбался, что у Гарри перехватывало дыхание.
С трудом оторвавшись от созерцания Малфоя, Гарри уткнулся носом в тарелку и попытался вспомнить, что он вообще собирался делать. Запах еды подсказал, что вообще-то хотел позавтракать, но внезапно пересохшее горло требовало только жидкость. Подхватив кубок с соком, он так шустро опрокинул его в себя, что почти закашлялся. И в этот момент его взгляд столкнулся с серыми глазами через стол.
Драко смотрел на него задумчиво, поглаживая место под подбородком тыльной стороной ладони, и улыбка, которой он до этого одаривал своих товарищей, на его губах отсутствовала. Гарри поспешно схватил салфетку и промокнул рот, вытирая рыжие подтёки. Щёки его налились розовым, а предательское сердце в груди запорхало, будто птичка в клетке, желающая вырваться на свободу. Но он как одержимый продолжал смотреть в эти пытливые глаза. И старался не сойти с ума под их взглядом.
Однако Малфой был не против, чтобы тот рехнулся. Потому что глаза его привычно сузились, весело заблестели, да так ярко, что Гарри ощутил, как начинает слепнуть. Уголки губ Драко приподнялись, складываясь в порочную улыбку. А потом и вовсе приоткрылись. Гарри завороженно наблюдал за тем, как из его рта показался кончик языка, как он обвёл губы, увлажняя нежную кожу, как спрятался снова внутри. И как Малфой вновь улыбнулся, на этот раз понимающе.
— Гарри! Гарри! — Джинни его потрясла за рукав, и он очнулся.
— А?
— С тобой все хорошо? — она хмуро оглядывалась, кидая подозрительные взгляды в сторону слизеринцев, но Драко уже не смотрел на их стол, тихо переговариваясь с Блейзом. — Ты сильно побледнел. Поперхнулся?
— Да, — выдавил Гарри. Он чувствовал себя пойманным в капкан зайцем. И всё, что ему оставалось, это растерянно смотреть в тарелку и надеяться, что бешеный стук его сердца другим не слышен.
Джинни переглянулась с Гермионой, но та лишь поджала губы и нахмурила брови. И она вернула внимание на Гарри, беспомощно сжимая зубы. Джинни внутренним чутьём понимала, что с её любимым происходит что-то не то. И догадывалась, что Рон с Гермионой были в курсе, но предпочитали молчать. Это ей отнюдь не нравилось.
Какое-то время Гарри ковырялся в тарелке, но, не обнаружив в себе аппетит, поднялся, сдаваясь. Бросив друзьям, что уйдёт первым, он спешно покинул зал. Ему очень хотелось завернуться в мантию-невидимку, дождаться Малфоя и утащить того в укромный угол. Но он смог сдержаться и, сжав челюсти, направиться на четвёртый этаж к классу заклинаний.
Могло ли так случиться, что Драко его приворожил? Разве мог Гарри в здравом уме так на него реагировать? Не понимая, что с ним такое со вчерашнего дня творится, он принял решение, обратиться за помощью к Гермионе. Пусть сварит ему противоядие от любовных зелий. Ведь здесь явно что-то не чисто!
А ещё Гарри благодарил господа за то, что их школьной формой были мантии. Потому что возбужденная плоть у него из-под джинсов явно заметно топорщилась. Да у него даже на Джинни ни разу не стояло! Гарри даже не думал о ней в подобном ключе.
Какой ужас! Он, кажется, был болен.
Прижавшись к холодной стене напротив класса, Гарри устало потёр лицо, приподняв очки. И шумно выдохнул. Не мог же ему Малфой нравиться и раньше? Никак не мог, потому что он его ненавидел. И это чувство не прятало в себе никаких других. Простая абсолютная ненависть. Не так ли?..
Но будь это так, разве щелкнуло бы в нём столь стремительно страстью от простого «ты нравишься мне»? Появилось бы это желание обладать Драко? Этим его грациозным телом, тонкими кистями, хрупкими пальцами, этими губами, которые сегодня довели его до эрекции.
Гарри почти застонал. Если Малфой хотел довести его до сумасшествия, у него это на отлично вышло. Потому что весь остаток дня он провёл, как во сне. Что-то учил, что-то отвечал, о чём-то разговаривал с друзьями. Он, кажется, даже шутил и смеялся. Но пришёл в себя лишь тогда, когда часы пробили одиннадцать, а он под мантией-невидимкой стоял возле гостиной Слизерина и сам не понимал зачем.
По прошествии получаса, обдумав вдоль и поперёк всё, что с ним происходило, Гарри развернулся и медленно поплёлся прочь. Однако уйти далеко ему не позволил прозвучавший за спиной бархатистый голос, от звука которого он покрылся мурашками даже где-то под кожей.
— Поттер?
Гарри повернулся и тут же надрывно сглотнул, резко облокотившись рукой о стену. Драко был без мантии, в чёрных брюках и в белоснежном свитере с открытым горлом. Волосы мягко обрамляли его лицо, не будучи в столь позднее время прилизанными. Малфой выглядел очень по-домашнему и так соблазнительно, что Гарри прижал к груди ладонь, судорожно сжимая в пальцах ткань собственной кофты. У него закружилась голова и спёрло дыхание. Если он не опоён, то как это назвать? Что за реакция у него на Драко? Странная, ненормальная, неправильная.
— Поттер? — повторил Малфой менее уверенно, и лицо его сразу нахмурилось. Он скользил по коридору глазами, вероятно, предполагая, что Гарри уже ушёл.
Было совершенно очевидно, что Драко увидел Гарри на карте Мародёров. Его карте, между прочим, которая по-прежнему оставалась у него. Но опять не при нём, раз не спешил её доставать, чтобы убедиться в его отсутствии.
— Я здесь, — оттолкнувшись от стены, Гарри снял с себя мантию-невидимку. И, усмехнувшись, сложил на груди руки. — Как тебе нравится моя карта, Малфой?
— Она очень даже удобна, — Драко улыбнулся одним уголком губ, насмешливо; но голос его оставался мягким. — Если бы не её наличие, я бы не узнал, что ты пришёл ко мне в гости.
— Когда собираешься её вернуть обратно?
— Не сегодня, Поттер, — Малфой ухмыльнулся и, вскинув руку, изящным жестом смахнул с глаз светлую чёлку. А потом приблизился, останавливаясь на расстоянии шага. — Зачем пришёл? Неужели поинтересоваться о судьбе карты?
— Нет, — Гарри отрицательно покачал головой, и ему очень захотелось открыть ещё раз рот, чтобы спросить, действительно ли он нравится Малфою. Хотелось в этом убедиться и потребовать доказательство. Но он, как дурак, стоял и молча пялился на красивое лицо Драко. Секунды продолжали тикать, Гарри начинал нервничать и под прищуренным взглядом Малфоя стремительно краснеть.
С губ Драко сорвался тихий вздох. Он преодолел оставшееся между ними расстояние, и Гарри ощутил исходящий от Малфоя аромат хвойного леса: свежий, чистый, наполненный букетом из запахов коры, смолы и влажной земли. Одеколон? Шампунь? Ему не дали время на раздумья. Драко скользнул прохладной ладонью по его тёплой щеке, заставил приподнять голову нажатием большого пальца под подбородком и посмотреть в глаза.
— Уж не нравлюсь ли я тебе, Поттер? — вкрадчиво прошептал Малфой и, накрыв поясницу ладонью, притянул Гарри, плотно к себе прижав. Навис над губами, как и вчера, на расстоянии сантиметра и, приоткрыв рот, легонько на них подул.
Гарри вздрогнул, и Драко не мог этого не почувствовать. Он вцепился в его свитер, разом переставая соображать.
— Что, если да? — с вызовом бросил Гарри, ощущая, как внутри него останавливается время. И не дожидаясь ответа, подался вперёд, припечатывая желанные губы поцелуем.
Драко его не оттолкнул. Наоборот, Гарри почувствовал, как пальцы того мягко соскользнули к шее, потянулись к затылку и сжали его слегка отросшие волосы. Он почувствовал, как вздрогнули эти утончённые губы, как язык пробрался в его послушно приоткрытый рот. И когда Драко другой рукой надавил на позвоночник под лопатками, прижимая его ближе к себе, а поцелуй, сильный и уверенный, смял податливые губы, Гарри растворился в пространстве. Остались лишь эти властные губы, этот язык, что так по-хозяйски командовал в его рту. Этот дурманящий аромат молодой хвои, что исходил от светлых прядей и опьянял похлеще сливочного пива. Застонав, Гарри разжал пальцы, выпуская плотную ткань свитера, и заскользил ладонями вверх, обвивая шею Малфоя, с удовольствием касаясь его нежной кожи и мягких шелковистых волос.
Гарри было так хорошо, что казалось, будто он уже умер. Эта близость настолько вскружила ему голову, что Гарри готов был раздвинуть ноги и просить Малфоя взять его. Прямо сейчас и прямо здесь. Что ему до Джинни? Или до карты Мародёров? Он даже забыл об изначальной причине, по которой следил за тем, с кем сейчас столь воодушевлённо обнимался и от чьих настойчивых губ плавился. От растущего возбуждения тело Гарри иногда сотрясалось в остром нетерпении чего-то большего, а в штанах стало настолько тесно, что захотелось их снять.
Краем сознания Гарри понимал, что перед ним — Малфой. Но вместо того, чтобы удивляться происходящему, он пребывал в эйфории. Ведь этот недоступный слизеринец, чьи тонкие губы вечно кривились от собственного превосходства, сейчас принадлежал ему. Чёртов Драко, ни разу не замеченный с кем-либо в отношениях, осторожно прижимался к Гарри, трогал его ловкими пальцами, оглаживая спину и очерчивая позвонки, и заставлял забывать обо всём на свете.
В груди буйно билось сердце, оно будто бы ждало этих объятий настолько давно, что готово было или выскочить вон, или остановиться. И приходилось принять реальность: бредил он Малфоем не только из-за того, что тот мог быть опасен. Его тянуло к нему, потому что тот ему нравился. Даже с синяками под глазами, с растрепавшейся причёской, наплевавший на учёбу и забросивший квиддич. И мания, что заставляла Гарри безостановочно наблюдать за Драко, следить за каждым его шагом, брала своё начало не столько в подозрениях о тёмных делах, сколько в беспокойстве. Ведь должна же существовать причина, почему всегда безукоризненно выглядящий и трудолюбивый в учёбе Малфой внезапно стал угасать, забывая следить за собой и забивая на школьную программу увесистый болт?
Драко отстранился, и Гарри рвано втянул в себя воздух. Он затуманенными глазами посмотрел в лицо напротив, поразившись ясному взору серебристых глаз, смотрящих на него… так равнодушно? Но вот Драко моргнул, и под тень лёгкой улыбки, что накрыла пунцовые от поцелуя губы, его взгляд потеплел. Гарри, внутри которого успело всё сжаться, поспешил разжать руки и позволил Малфою отстраниться. Он надеялся, что произошедшее сейчас не было мерзкой шуткой, что завтра Хогвартс не наполнится новой сенсацией о нём. Но странное чувство, охватившее Гарри после поцелуя, отпускать не спешило, и в груди потяжелело.
— А как же Джинни Уизли, Поттер? — холодный тон голоса так не вязался с жарким опаляющим языком, который минутой ранее терзал губы, что Гарри поёжился от стремительной перемены настроений.
— Джинни? — переспросил он, пытаясь собрать мозги в кучку и понять, что, чёрт возьми, не так. А потом до него дошло: Джинни! Глаза Гарри округлились, и он, поразившись себе и смутившись, отступил от Малфоя. Господи, как только он мог?! Замотав головой, Гарри в ужасе отступил ещё на шаг, а потом, торопливо закутавшись в мантию-невидимку, чтобы спрятаться от презрительного взгляда Драко, чьи губы неприятно скривились, развернулся и убежал.
Гарри бежал до тех пор, пока не закололо в боку, не разбирая дороги, не оглядываясь. Бежал, пока до него не дошло, что от себя убегать глупо. С гулко бьющимся сердцем, с сорванным, учащённым дыханием, Гарри прислонился спиной к стене и сполз по ней на пол. Первое, что он сделает завтра — это обратится к Гермионе. Или нет, он же может пойти к Слагхорну! Профессор не откажется поделиться противоядием со своим лучшим и любимым студентом. А оно у него точно было, ведь Рона Слагхорн тогда избавил от помешательства Ромильдой Вейн, вызванного действием амортенции. Значит, и его тоже избавит. Но стоило Гарри об этом подумать, как плечи его опустились вниз, и он грустно усмехнулся. Гарри точно был не под воздействием амортенции, ведь, в отличие от Рона, мог соображать ясно и прекрасно понимал, что натворил. Тем не менее, Гарри был уверен, что Малфой напоил его любовным зельем. Не этим, так каким-нибудь другим, и организм стоило срочно очистить.
Потому что он не мог, никак не мог!.. Это будет…
А, собственно, в чём проблема? Ведь Драко сам признался.
Но это же Драко, чёрт его побери, Малфой.
От этого показушного мерзавца разве можно ожидать чего-нибудь искреннего, действующего без подоплёки? Гарри очень хотелось ответить самому себе: нет. Но загадочный Малфой, который в этом году упорно игнорировал Поттера и чуть ли не через день исчезал с просторов Хогвартса в Выручай-комнате, занимаясь там непонятно чем, подрывал святую уверенность. Потому что в этом году Драко не был похож на себя привычного. Потому что его слова так складно сочетались с несвойственным ему поведением, что Гарри заострил на этом внимание. И невольно стал похож на двинутого сталкера.
Но пределом всего, конечно, стало это его «ты мне нравишься». Стоило Гарри об этом вспомнить, и его руки начинали потеть, а сердце пропускало удар. И в ушах будто било набатом, так громко и отчётливо звучала эта фраза, повторяясь снова и снова, как эхо. Сказанная негромким тембром, мягким, но с присущей ему неподражаемой хрипотцой. И, о боже, с обезоруживающей кроткой улыбкой.
Зарывшись пальцами в волосы, Гарри уткнулся в колени лбом. Это всё Малфой. Если бы не он!.. Его душу не рвало бы сейчас от сомнений. И от чувства вины перед Джинни.
* * *
Гарри продержался неделю. И с каждым днём его и без того скверное настроение ухудшалось. Рон периодически дулся, а Гермиона не уставала окидывать его многозначительным взглядом: она же ему говорила. В итоге Гарри даже на Джинни сорвался, и она, плотно сжав губы и яростно сверкнув глазами, оставила его в покое. Но что он мог с собой поделать? Противоядие, выданное Слагхорном, никак на него не повлияло, и Гарри по-прежнему, куда бы ни пошёл, искал среди толпы студентов светловолосую макушку. И каждый раз, когда их глаза встречались, пугливо отводил взгляд.
Это не улучшало его состояние. Гарри замкнулся в себе, будучи не в силах поделиться одолевшей его проблемой с друзьями. Он стал дёрганным и нервным, срывался по малейшему поводу. И всё это сильно напоминало лето перед пятым курсом, только теперь его душевное равновесие нарушил Малфой.
Драко не старался с ним сблизиться. Он лишь иногда одаривал его скупыми взглядами и в привычной манере надменно кривил губы. Однако его безжизненный, нездоровый облик за это время окончательно исчез. И Малфой вновь засиял безукоризненной причёской, аккуратностью одежд и лицом, не обременённым тревогами. Гарри был уверен, что причиной такому резкому контрасту явилась его скромная персона, а точнее, их поцелуй, которым он подтвердил взаимность. Вот только поведение Малфоя никак с этим не вязалось. Неужели это из-за Джинни? Гарри нахмурился, его вновь обуяло чувство стыда. С того злополучного вечера ее прикосновения стали для него настоящей пыткой, потому что он не заслуживал её ласку и нежность. Гарри даже избегал ей смотреть в глаза, ощущая себя предателем. И, естественно, они поссорились. Вот только вместо треклятого сожаления Гарри испытал облегчение. Это привело его к мысли, что увлечённость девушкой была мимолётной, как ранее с Чжоу. Джинни ему была дорога и близка, но, скорее, как сестра, нежели любимая.
И с тех пор Гарри окончательно скатился в яму депрессии, потому что не знал, что ему делать с Малфоем. Будь это любой другой парень, его бы так не штормило. Но это, чёрт возьми, был Драко, аристократ до мозга костей, с фамилией Малфой. Негодяй, позволяющий себе слишком много непозволительных вольностей по отношению к нему и его друзьям. Сколько оскорблений исторг поганый рот Драко с момента их враждебного знакомства? Сколько неприятностей принёс его омерзительный характер! Но все эти доводы меркли перед куда более серьёзной загвоздкой: его семья стояла за плечом Волдеморта, рьяно того поддерживая. И это было тем, что никак нельзя было проигнорировать.
Гарри уже в четвёртый раз посещал подземелья, стоя недалеко от прохода в гостиную Слизерина, и прожигал голую стену тоскливым взглядом. Однажды Малфой почтил его своим вниманием, выглянув в коридор, но Гарри не стал отвечать, плотнее кутаясь в невесомую ткань серебристой мантии. И когда тот удалился, поспешно ушёл. Гарри не смел откликаться, потому что понятия не имел, как себя стоит вести, но упорно продолжал сторожить проход на факультет при каждом удобном случае.
В конце концов Драко не выдержал. Через несколько таких дней он с яростным оскалом выступил в полумрак коридора и, гневно оглядев пустые просторы, прорычал:
— Поттер, сколько можно вести себя, как неопытная девочка? — он приподнял руку с зажатой в ней картой и, опустив взгляд, несдержанно ткнул в точку, подписанную Гарри Поттером. — Я знаю, ты здесь.
Гарри обречённо выдохнул, скидывая с себя лёгкую ткань. Кто бы мог подумать, что Малфой выскочит к нему с творением Мародёров.
— Больше не нужна? — вяло поинтересовался он, кивая на пожелтевший пергамент.
— Нет, — Драко нахмурился и опустил руку, — но и тебе возвращать не хочу.
— Это ещё почему? — возмутился Гарри и даже шагнул вперёд.
— Потому что с тебя станется снова за мной следить, — Малфой скрестил на груди руки и с прищуром, полным подозрительности, слегка наклонил голову вбок. — Ты даже без карты умудряешься меня доставать. Вообразил себя моим телохранителем? Или продолжаешь изображать аврора?
— Малфой, не сочиняй, — Гарри приблизился и попытался вырвать из тонких пальцев пергамент, но Драко резко вильнул рукой и спрятал её за спиной. — Не буду я за тобой следить. Доволен?
— Нет, Поттер. С чего бы мне тебе верить? — Малфой фыркнул и после непродолжительного молчания и игры в гляделки, спросил. — Как там Джинни Уизли?
— Я поражён, что с твоего языка в её сторону не летят оскорбления, — стиснув зубы, Гарри подступил к Драко так близко, что смог ощутить его запах. Он ухватился за его локоть и попытался дотянуться до карты.
— Разочарован? — будничным тоном поинтересовался Малфой, толкая того к стене и зажимая собой. Гарри резко потерял интерес к его рукам, уставившись на рот, чьи волшебные губы оказались практически на уровне его глаз.
— Не привык, что с твоего языка не слетают мерзости, — пробормотал Гарри и, тяжело сглотнув, отвернулся, беспокойным взглядом заскользив по мрачным холодным стенам. В голове вопило, что следует оттолкнуть Драко, что их отношения даже при полной взаимности не смогут никоим образом состояться, что это лишь причинит Гарри очередные боль и страдания. А ведь в его жизни и так было немного радости. Но в груди отчаянно билось сердце, заставляя его замирать и надеяться непонятно на что. Ведь Драко ему так нравился. И чувствовать его близость, горячую ласку прохладных рук было невероятно приятно.
— Зачем мне обижать человека, от которого я без ума? — ухватив Гарри за подбородок, Малфой повернул его лицо обратно. И тот увидел, как тонкие надломленные брови взлетели насмешливо вверх. — Разве тебе не кажется это странным?
Щёки тут же вспыхнули, и Гарри попытался спрятать сконфуженный взгляд, отчего тот снова уткнулся в тонкие губы.
— И что? — чуть слышно откликнулся он и горько усмехнулся. — Теперь ты всегда будешь со мной таким?
— Не понимаю твоей проблемы, — Драко отклонился назад, продолжая цепкими пальцами держать его за подбородок. — Поттер?
— Может, ты теперь хочешь со мной встречаться? — Гарри поднял глаза, с вызовом заглядывая в дымчатые омуты и с каким-то мазохистским удовольствием замечая, как те в изумлении расширяются и недоверчиво моргают.
— А ты хочешь?
— Малфой, ты серьёзно, что ли, головой тронулся? — подхватив тонкое запястье, Гарри отстранил от своего лица его руку и опустил вниз. — Гарри Поттер и Драко Малфой?
— Так Герою не пристало якшаться с семьёй Пожирателя? — злобно проронил Драко, вырывая свою руку из чужих пальцев. — К чему тогда был тот поцелуй, Поттер?
— К тому, что ты мне реально нравишься, идиот! — прокричал Гарри, и лицо его приняло решительное выражение, а глаза упрямо блеснули. — Но как я могу себе позволить быть рядом с тобой? Твоя семья поддерживает Волдеморта! И, если он захочет убить меня, у тебя не останется выбора. Потому что я не хочу, чтобы ты жертвовал ради меня собой или родителями. Или ради них… мной!
Гарри замолчал, и между ними повисла звонкая тишина. Драко смотрел на него так, будто впервые видел. Интересно, о чём же тот думал? Ведь ясно как день, что Малфой не мог этого не учесть, когда решился тогда на признание. В Хогвартсе своим хватким умом он разве что Гермионе уступал, а это обязывало.
— Я не собираюсь втягивать тебя в противостояние сторон, которое ничего хорошего не принесёт, — добавил Гарри, на порядок снижая громкость. — Ты и сам должен понимать, что общаться со мной опасно. Особенно тебе.
— Я поражён твоей эрудицией, Поттер. Всегда считал, что за вас троих думает исключительно Грейнджер.
— Эй!
— Почему же, вопреки всему, ты продолжаешь за мной таскаться? — лицо Малфоя исказила брезгливость, и на его губах пролегла надменная гримаса. Гарри почувствовал болезненный укол где-то на сердце. — За каким боггартом ты денно и нощно меня караулишь, а, Поттер? Разве ты не должен держаться от меня подальше?!
— Ты сам виноват! — Гарри сжал кулаки. — К чему было говорить, что я тебе нравлюсь?! Держал бы это признание в себе!
— Я и вообразить себе не мог, что ты, Поттер, можешь испытывать ко мне чувства! — проорал Драко, и на скулах его проявились красные пятна. Он взирал на Гарри с праведной яростью, и глаза его, чей цвет был сравним с пасмурным небом, символично метали яркие молнии. — Я считал, что это заставит тебя держаться от меня подальше.
— В таком случае, ты просчитался, — злобно заметил Гарри.
— Очевидно, что я это и сам заметил, — бросил Драко, дёрнув раздражённо плечом.
Между ними снова повисла пауза. Гарри отвёл взгляд от лица, чьи правильные черты так часто срывали с его губ мечтательные вздохи, и грустно усмехнулся. В этой жизни он не может быть просто счастливым. Потому что он — грёбаный Гарри Поттер, избранный Волдемортом, этим чудовищем, что лёгким движением палочки определил за него судьбу. И как бы не было горько, ему стоило оставить Драко в покое.
— Я пойду, — произнёс Гарри, не поднимая глаз. Он расправил мантию-невидимку, но, прежде чем она накрыла его плечи, Малфой, не сказав ни слова, развернулся и исчез за стеной факультета.
Вот и всё, Гарри. Живи теперь как хочешь.
Хочешь — тоскуй, ублажая себя перед сном и срывая с губ имя очаровательного Малфоя в протяжных стонах.
Хочешь — страдай, зарываясь лицом в перьевую подушку и беззвучно рыдая по недоступному Драко Малфою.
Хочешь — горюй, мечтая о несбыточном и зная, чего лишён.
Хочешь — просто существуй. А хочешь — смиряйся.
Вариантов так много: зачем же опускать плечи, зачем с такой силой сжимать челюсти и так часто дышать? Просто ничего не меняй. Просто воюй. Ведь ты мальчик-который-выжил для того, чтобы остаться жертвой. Тебе ни к чему любить или быть любимым.
Просто отпусти свои мысли, просто забудь, вычеркни последние две недели из жизни. Что тебе стоит, а, Гарри?
И Гарри запирал своё сердце.